Платье императрицы

Два знаменитых жениха


Реальные события порой так похожи на сказку... В уютном Датском королевстве в середине прошлого века жили-были три принцессы - красивая, умная и добрая. В немалой степени благодаря им прослыла их аккуратная, словно игрушечная, страна поставщиком невест в европейские дворы. Одной из знатных дев, умнице Дагмаре, предстояло отправиться в огромную, непостижимую Россию. Ее просватали за наследника престола Николая, чему она была очень рада и уже мысленно примеряла пушистых русских соболей и обживала белокаменные палаты. Как вдруг все рухнуло! Жених скоропостижно скончался.
И для не сшитого еще платья тоже наступил драматический момент. Ведь этот изысканный наряд цвета вереска, облитого молоком, предназначался иностранной супруге будущего императора Всея Руси, а не какой-нибудь нареченной невесте. Но выходить замуж принцессе стало не за кого, и потому - надо ли шить это платье?
Безутешная Дагмара, пребывая в непонятном статусе полудевушки-полувдовы, на целый год облачилась не в любимые серебристо-лиловые цвета, а в траур. По Николаю и по несостоявшемуся женскому счастью.
Идея объединения двух держав родственными узами повисла в воздухе, отчего российский император чувствовал себя некомфортно. Возможно, и судьба барышни была ему небезразлична. Он начал уговаривать другого сына - Александра, ставшего после смерти брата великим князем и кандидатом в правители, отправиться в страну сказочника Андерсена и утешить недосватанную принцессу. Отпрыск упирался, ведь на родине его держала не слишком, впрочем, серьезная, но занимавшая мысли страсть. Повиноваться воле родителя все же пришлось.
Дагмаре было 19, когда ее впервые увидел Александр. Маленькая шатенка с выразительными глазами мгновенно околдовала великого князя. Тот влюбился, ухаживал целое лето и сделал предложение, опровергнув расхожую истину, что "жениться по любви не может ни один король".
Датчанка осенью приехала в Россию, занялась изучением русского языка, крестилась в православие и нареклась великой княгиней Марией Федоровной. Александр, крупнотелый блондин с огромными ручищами, называл любимую жену из кукольной страны Минни за уникальную миниатюрность. Он запросто мог ладонями целиком обхватить ее тонкую талию.

Мини не для Минни


Думается, шить платья на такую точеную фигурку было приятно. С огромной долей вероятности предполагаю, что над нарядом цвета седого вереска колдовали именно русские мастерицы, предназначая его новоиспеченной супруге великого князя. На тесемках нижней юбки черной краской по белому четко прописана метка "Я.Г. Алексеева". Это марка басонного заведения, снабдившего ателье тесьмой, лентами, нитками и другим прикладом для платья. Если уж пошивочные детали - российские, то и все остальное изготовление явно наше. На поясе лифов женских платьев, который назывался сантюр, всегда стоит клеймо автора. Тогда первым кутюрье Европы считался Ворт. Изделия от Ворта в торжественных случаях и носили великосветские дамы. В огромном гардеробе Марии Федоровны подобных туалетов немало. А вересковое платье вовсе без поясного клейма - "непрестижное". Но все же она его носила! Носила, отдавая дань искусству модисток недавно обретенной второй родины. Хотя платье вышло не без огрехов...
Но может быть, за полтораста лет кто-то другой щеголял в этом парадном наряде? Маловероятно. Платье, как башмачок Золушки, было впору только Минни. Трудно вообразить, что у кого-нибудь из придворных красавиц могла быть такая точеная фигурка.
Рассказывает хранитель русского городского костюма XIX в.: "В нашем отделе полно самых разных манекенов, созданных специально для "закорсеченных" дамских торсов. Но когда встал вопрос о демонстрации верескового платья на выставке в Италии, мы не нашли подходящего. И итальянцы, представьте, тоже у себя не сыскали нужную пластиковую куклу с подходящим силуэтом. Пришлось "рубить" специальный манекен, который теперь путешествует вместе с платьем. Недавно был в Копенгагене, сейчас вот - в Штатах".
Изюминка даже не в том, что у Минни была талия 42 сантиметра. Современные манекенщицы, а значит, и манекены тоже бывают не менее субтильными. Но их стати совсем иные. Их женственность не природная, как у Минни, а "породная", выведенная дизайнерами моды на основе придуманного эталона, некоей современной "породы" прекрасной дамы. Узкобедрой, тонконогой, с длинной, нечетко выраженной мальчишечьей талией.
Но возьмите Венеру Милосскую. Что, ее параметры 90-60-90, а ноги начинаются от зубов? Нет! Она бедраста и пухла, с короткими ногами, по нынешним понятиям. Но женственна! Женственной была и Минни.
В те времена искусство быть женщиной ценилось очень высоко. Каноны женственности брались не с потолка, красивым считалось то, что целесообразно. Парадное платье середины XIX века - гимн женственности. Это прихотливое "сооружение", но все в нем - от мельчайшего фрагмента кружевного узора до последнего шнурочка завязок - имеет свой "женственный" смысл. Сама мода воспитывала те черты, что превозносились обществом. Платье просто обязывало быть Дамой. Немыслимо было вести себя в нем как-то неподобающе.
Вересковое платье состоит из трех частей. В лифе замаскирован корсет - вшитые пластины из китового уса. Лиф формировал талию, поддерживал бюст, заставлял прямо, по-балетному держать спину, собирал в "рюмочку" бедра, не давая им распущенно колыхаться. Тонкая линия талии подчеркивала ширину бедер, от которой зависели успехи продолжения рода (вот она, целесообразная красота!). В таком лифе дама не могла себе позволить грех чревоугодия, ибо даже крошечный пирожок проходил "калибровку" с помощью чувствительных китовых усов и часто отбраковывался как лишний.
Платье создавало походку. Кринолины - обручи нижней юбки - имели диаметр 3-4 метра. Дама, прежде чем сдвинуться с места, делала внутри наряда два-три незаметных внешнему наблюдателю шага. Из-за этого казалось, что она не идет, а плывет, как лебедушка, по зеркальному паркету бального зала.
В конце 60-х - начале 70-х годов прошлого века в моду входит турнюр - маленькие волосяные подушечки, которые свешивались на спине ниже талии и поддерживали огромное количество громоздящихся незаглаженных складок, подборов, оборок и воланов, украшающих спинку платья. Вересковое платье шилось как раз в момент перехода от кринолина к турнюру. Степенность, торжественность шагу в новой моде придавал трен, или трехметровый, расшитый кружевом "хвост".
Роль кружев в общей композиции туалета вообще трудно переоценить. Это и воздушность облика, и рисунок, который нес информацию, и характерный звук, издаваемый накрахмаленной ажурной материей. Женщина еще не вошла в зал, а мужчина уже слышал ее приближение, угадывал любимую по знакомому шороху.
Еще любопытная деталь - откидные, казавшиеся широченными на тонких руках Минни, отороченные лебяжьим пухом, как у древнерусских цариц, рукава платья. Подобный "стиль рюс" удерживал от резкой, несолидной жестикуляции.

Талисман цвета вереска


Вещи - вехи жизни. Те, что сохраняются в веках, обретают новое свойство, становясь знаком судьбы. Они связывают собою эпохи, их тайная миссия выглядит как пророчество.
Вересковое платье - одно из первых нарядов Минни в чужой России. Тем не менее все в нем напоминает о Дании. Любимый Марией Федоровной лиловый цвет, столь необычный для русского двора, где дамы тогда предпочитали красный, синий и зеленый, в мечтах переносил молодую женщину в мир покрытых вереском пустошей и дюн родного края. (Лиловый, по мнению цветопсихологов, тон абсолютно бесконфликтный, не вызывающий у окружающих ни малейшего неприятия и вместе с тем способствующий погружению в себя, в свои мысли и воспоминания.)
О любимой Дании напоминает и рисунок роскошных кружев, которыми отделано "вересковое платье". Главная тема рисунка - букеты камышей с длинными листьями. Камышовые сюжеты повторяются и на белой атласной юбке. Кружевницы будто начитались Андерсена и Якобсена, модных датских писателей той поры, в чьих произведениях нередко встречаются пейзажные зарисовки с этими непременными "атрибутами" дремучего можжевелового леса. Платье обещало Минни: ты - часть этого мира и вернешься к своим истокам. Так и случилось. Брак Марии Федоровны и Александра был счастливым. Они много путешествовали, любили друг друга, были верны семье, рука об руку взошли на престол, воспитали пятерых детей. Александр умер от болезни в объятиях любимой Минни. Их сын Николай, названный в память первого жениха Марии Федоровны, стал последним российским императором.
Конец правящей династии трагичен - вся царствующая семья Романовых была расстреляна. Минни, единственной представительнице семейства, удалось спастись - вовремя сесть на корабль, присланный сестрой, королевой Великобритании. Из Англии Минни переехала в Копенгаген, в родительский дворец, где ей суждено было спокойно дожить свой век. А русское платье с датской символикой осталось в стране, некогда сделавшей ее счастливой, а потом отобравшей это счастье. Но Минни - вот защитная реакция психики! - так до конца и не верила, что российская ветвь ее родословного древа обрублена навсегда