-Да,
такое было и в Афганистане, когда я случайно остался жив. И прошлым
летом на Волге, когда снимался "Аншлаг", я попал на операционный стол с
перитонитом. Если бы поплыл на корабле дальше, то погиб, поскольку
посреди Волги некому было делать операцию.А в 1992 году в Германии попал в автокатастрофу. Тогда ушли из жизни два моих друга, которые сидели со мной в машине. Когда меня спасли, я оказался практически без ног - одна сломана, другая вывихнута в тазобедренном суставе. Боли почему-то совершенно не чувствовал и не помню, был ли я в бессознательном состоянии или нет. Приехала реанимация, немецкие врачи... И тут произошло чудо: я свободно заговорил по-немецки. Я учил его когда-то в школе, но... А тут я по-немецки четко сказал врачам, что мне нельзя такое-то лекарство, потому что у меня на него аллергия, подробно рассказал, что у меня болит. Говорят, что и на операционном столе я разговаривал с врачами по-немецки, пел немецкие песни.
- Кто вас вылечил - наши врачи или немецкие?
- Наши военные врачи. До конца жизни буду им кланяться в ноги.
В немецкой клинике я был всего двое суток, там и услышал, что надо готовиться к ампутации. Попросил, чтобы меня забрали наши военные врачи там же, в Германии. Они мне сказали: возможно, все обойдется без дополнительных операций, но тебе придется три месяца лежать вверх ногами на спине. Нельзя будет повернуться ни вправо, ни влево. Я, конечно, согласился. И приложил все силы к тому, чтобы быстрее встать. Ночами поднимал ногу, которая никак не поднималась. Я приказывал ей подниматься на миллиметр, на сантиметр... Это длилось днями, неделями, месяцами. За полгода я научился ее поднимать. Я каждый день подтягивался на кольцах, накачал себе мышцы. Похудел. На неделю раньше срока встал и пошел, правда, на костылях. Врачи удивлялись. Обычно артисты производят на них впечатление людей капризных, изнеженных... За год я реабилитировался.
- Как вы думаете, какие-то силы свыше вам помогали?
- Думаю, да... А еще помогли друзья. 27-го произошла катастрофа, а 28-го приехал ко мне Кобзон и говорит: "Сынок, я принес тебе магнитофон, наговори Льву Лещенко поздравление" - у него как раз был юбилей. И я сказал: "Лева, поздравляю тебя. К сожалению, по уважительным причинам я задерживаюсь в Германии. Я нашел хорошую клинику, где удлиняют ноги. Хочу быть с тобой одного роста..." Говорят, когда включили эту запись, в зрительном зале смеялись и плакали.
В тот период была масса неожиданных звонков... Позвонил Никулин и сказал: "Мальчик, ты меня не радуешь, придумал лежание..." Рассказал мне несколько анекдотов. Позвонил Евгений Павлович Леонов, Борис Брунов... Жена с дочкой приезжали. Мои женщины были на высоте. Маму с папой я не пустил, не хотел, чтобы они видели меня в этом положении... Я был на растяжках... Отцу, конечно, досталось больше всех. Он первым узнал об аварии - ему даже не сказали, живой я или погиб, - у него случился инфаркт.
- У многих людей, заглянувших в глаза смерти, возникает потребность философски переосмыслить жизнь. Понять, зачем он живет. А у вас так было?
- Да, это произошло и со мной. До этой катастрофы у меня был какой-то застой и в делах, и в творчестве. Я с трудом делал новые номера. После лечения я приехал в Россию на костылях и начал лихорадочно делать новую программу - сделал ее за месяц.
Пришло осмысление жизненных ситуаций: разборок семейных, по работе, взрывов конкуренции, зависти... Все это оказалось таким мелким в ср
авнении
с тем, что с нами может произойти каждую секунду. Ведь моя трагедия
произошла в мгновение. И все - ушли из жизни люди, которые согласились
бы, наверное, потерять многое, но не жизнь...- В выборе между жизнью и смертью вам повезло, а в семейной жизни, считаете ли вы себя счастливым человеком?
- Да, я счастлив, что родился и вырос в городе Курске, что у меня такие родители. Что отец привел меня в жизнь - на стройку. Счастлив, что мама учила меня русскому языку и нашей великой русской литературе. Что у меня есть старший брат - строитель. Что у меня такие замечательные жена и дочка... Все это я бы не отдал ни за какое благо.
По жизни мне повезло. Я считаю, что все происходит неспроста и где-то наверху за нами следят... Видимо, не все время грешил и какие-то заслуги у меня есть. Стараюсь это оправдывать.
- Наверное, ваших домашних рассмешить не так просто - они люди "закаленные" шуткой, на чем вы их подлавливаете и заставляете смеяться?
- Конечно, моя жена Тамара за 26 лет нашей совместной жизни насмеялась вдоволь. А вот дочка только начала. Основная тема для юмора - мое похудение. Они - обе балерины, худенькие и изящные, постоянно "ведут со мной борьбу". Прихожу после работы, концерта, думаю: не буду ужинать, потому что надо худеть. Жена видит, что я переодеваюсь, и говорит: "Я тебе там приготовила". Сопротивляюсь секунд пять... Потом прихожу на кухню, вижу, как все вкусно и красиво приготовлено. Все сметаю. И тут жена начинает в очередной раз говорить о диете... Поэтому я для балета не гожусь.
- Что вы больше всего цените в своей жене?
- То, что она за многие годы определилась в друзьях. У нас за столом собирается не только звездная компания, но и друзья тех пор, когда мы все еще получали по 90 - 100 рублей в месяц.
- У вас дочка увлечена балетом - вам бы хотелось, чтобы она стала великой балериной, второй Улановой?
- Хотел бы. Настя учится в Академии хореографии при Большом театре. Ее призвание - характерные танцы, в этом она сильна.
- Как вы относитесь к американской модели воспитания "звездных детей", когда их, что называется, с пеленок проталкивают на съемки всевозможных рекламных роликов, клипов... И уже к совершеннолетию они становятся всемирно известными и богатыми.
- Настя участвовала в моих спектаклях. Она не должна бояться сцены, зрителя. Я ей сказал: раз ты носишь мою фамилию, ты должна быть или известной популярной танцовщицей, или завязать с этим делом и воспитывать детей. Она хочет быть балериной и воспитывать детей.
- У вас мама была учительница, папа - строитель... Как восприняли они перестройку? Что мама говорит о сегодняшней жизни?
- Наше старшее поколение, конечно, было не готово к наступившим переменам. Они самые обездоленные и обиженные. Лет 12-13 назад я много ездил, работал. Положил тогда своим родителям на сберкнижку 20 тысяч рублей - по сути целое состояние, тогда "Жигули" стоили 7 тысяч. Сказал им: "Тратьте, не жалейте". Но в один момент это все превратилось в бумагу...
Плохо, что старшее поколение - самое ограбленное. Государство забывает, что благодаря этим людям мы сегодня существуем. Отец день и ночь работал на стройке. Построил много заводов, зданий. Был честнейший человек. К сожалению, он уже умер. Мама 40 лет проработал в школе. Она бывает почти на всех моих концертах. Сидит в первых рядах. Я всегда смотрю на нее. Если мама смеется, значит, все в порядке.