Мотовилов.
День
был пасмурный, - записал потом Мотовилов. - Снегу было на четверть на
земле, а сверху порошила довольно густая снежная крупа, когда батюшка
отец Серафим начал беседу со мной.Поместил он меня на пне только что им срубленного дерева, а сам стал против меня на корточках.
- Господь открыл мне, - сказал великий старец, - что в ребячестве вашем вы усердно желали знать, в чем состоит цель жизни нашей христианской, и у многих великих духовных особ о том неоднократно спрашивали...
Я должен сказать тут, что с 12-летнего возраста меня эта мысль неотступно тревожила, но старцу то было неизвестно...
- Но никто, - продолжал о.Серафим, - не сказал вам о том определительно. Говорили вам: ходи в церковь, молись Богу, твори заповеди Божии, твори добро - вот тебе и цель жизни христианской. Но они не так говорили, как бы следовало. Вот я, убогий Серафим (Батюшка произносил свое имя, как все куряне - жители Курска, - не Серафим, а "Серахвим"), растолкую вам теперь, в чем, действительно, эта цель состоит.
Молитва, пост, бдение и другие дела христианские, сколько ни хороши они сами по себе, однако истинная цель жизни нашей состоит в стяжании Духа Святого Божьего. Заметьте, батюшка, что лишь только ради Христа делаемое доброе дело приносит нам плоды Святого Духа.
- Как же стяжание? - спросил я батюшку Серафима. - Я что-то не понимаю.
- Стяжание все равно что приобретение, - отвечал он мне. - Господь наш - Богочеловек Иисус Христос, уподобляет жизнь нашу торжищу и говорит всем нам: выгадывайте время для получения небесных благ через земные товары. Земные товары - это добродетели, делаемые Христа ради, доставляющие нам благодать Всесвятого Духа.
Если рассудить правильно о заповедях Христовых и апостольских, так дело наше христианское состоит не в увеличении счета добрых дел, служащих только средствами, но в приобретении обильнейших даров Духа Святого.
В библейской притче о мудрых и юродивых девах, когда у юродивых не достало елея, сказано: "Шедше купите на торжище". Но, когда они купили, двери в чертог брачный уже были затворены, и они не могли войти в него. Некоторые говорят, что недостаток елея у юродивых дев знаменует недостаток у них прижизненных добрых дел.
А я, убогий, думаю, что у них именно благодати Всесвятого Духа Божьего недоставало. Творя добродетели, девы эти, по духовному своему неразумию, полагали, что в том и дело лишь христианское, чтобы одни добродетели делать. Сделали мы-де добродетель и тем-де и дело Божие сотворили, а до того, получена ли была ими благодать Духа Божия, достигли ли они ее, им и дела не было. Про такие-то образы жизни и говорится в отеческих книгах: "Ин есть путь, мняйся быти благим в начале, но концы его - во дно адово".
Конечно, всякая добродетель, творимая ради Христа, дает благодать Духа Святого, но более всего дает молитва, потому что она как бы всегда в руках наших как орудие для стяжания благодати Духа. Захотели бы вы, например, в церковь сходить, да церкви нет, захотели бы нищему подать, да нищего нет либо нечего дать. А до молитвы уже это всегда есть возможность - и богатому, и бедному, и здоровому, и больному, и праведнику, и грешнику.
Как велика сила молитвы даже и грешного человека, когда она от всей души возносится, судите по Священному Писанию: когда по просьбе матери, лишившейся сына, жена-блудница, попавшаяся ей на пути и еще от греха не очистившаяся, тронутая отчаянной скорбью матери, возопила ко Господу: "Не мене ради грешницы окаянной, но слез ради матери, скорбящей о сыне своем и твердо уверенной в милосердии и всемогуществе Твоем, Христе Боже, воскреси, Господи, сына ее" - и воскресил его Господь.
Но и тут надобно молиться лишь до тех пор, пока Бог Дух Святый не сойдет на нас. И когда благоволит Он посетить нас, то
надлежит
уже перестать молиться. Молвит душа и в молве находится, когда молитву
творит, а при нашествии Духа Святого надлежит быть в полном безмолвии,
слышать явственно и вразумительно все глаголы живота вечного, которые
Он тогда возвестить соизволит.- Батюшка, - сказал я, - добрые дела видны, а разве Дух Святой может быть виден? Как же я буду знать, со мной Он или нет?
- По нашей всеобщей холодности к святой вере в Господа нашего Иисуса Христа - так отвечал старец. - Нам кажется непостижимым то, о чем древние ясно разумели, что им и в разговорах о явлении Бога между людьми не казалось странным. И Господь неоднократно проявлял для многих свидетелей действие благодати Духа Святого на тех людях, которых Он освящал и просвещал великими наитиями Его. Вспомните про Моисея после беседы его с Богом на горе Синайской. Люди не могли смотреть на него - так сиял он необыкновенным светом, окружавшим его лицо.
- Каким же образом, - спросил я батюшку отца Серафима, - узнать мне, что я нахожусь в благодати Духа Святого?
Тогда отец Серафим взял меня весьма крепко за плечи и сказал мне:
- Мы оба теперь, батюшка, в Духе Божием! Что же ты не смотришь на меня?
Я отвечал:
- Не могу, батюшка, смотреть, потому что из глаз ваших молнии сыпятся. Лицо ваше сделалось светлее солнца, и у меня глаза ломит от боли!
Отец Серафим сказал:
- Не устрашайтесь, ваше Боголюбие! И вы теперь сами так же светлы стали, как и я. Вы сами теперь в полноте Духа Божиего, иначе вам нельзя было бы и меня таким видеть.
И приклонив ко мне голову, он тихонько на ухо мне сказал:
- Благодарите же Господа Бога за неизреченную к вам милость Его. Вы видели, что я и не перекрестился даже, а только в сердце моем мысленно помолился Господу Богу и внутри себя сказал: "Господи! Удостой Его ясно и телесными глазами видеть то сошествие Духа Твоего, которым Ты удостаиваешь рабов Своих, когда благоволишь являться во свете великолепной славы Твоей!" И вот, батюшка, Господь мгновенно исполнил смиренную просьбу убогого Серафима... Этак, батюшка, не всегда и великим пустынникам являет Господь Бог милость Свою. Что ж, батюшка, не смотрите мне в глаза? Смотрите и не бойтесь - Господь с нами!
Я взглянул после этих слов в лицо его, и напал на меня еще больший благоговейный ужас. Представьте себе - в середине солнца, в самой блистательной яркости его полуденных лучей лицо человека, с вами разговаривающего. Вы видите движение его уст, меняющееся выражение его глаз, слышите его голос, чувствуете, что кто-то руками держит вас за плечи, но не только рук этих не видите, не видите ни самих себя, ни фигуры его, а только один свет ослепительный, простирающийся далеко, на несколько сажень кругом, и озаряющий ярким блеском своим и снежную пелену, покрывающую поляну, и снежную крупу, осыпающую сверху и меня, и великого старца.
- Что же чувствуете вы теперь? - спросил меня отец Серафим.
- Необыкновенно хорошо! - сказал я.
- Да как же хорошо? Что именно?
Я отвечал:
- Чувствую я такую тишину и мир в душе моей, что никакими словами выразить не могу!
- Это ваше Боголюбие, - сказал батюшка отец Серафим, - тот мир, который Господь... Христос Спаситель называет миром от щедрот Его собственных, а не от мира сего, ибо никакое временное земное благополучие не может дать его сердцу человеческому: он свыше даруется от Самого Господа Бога, почему и называется миром Божиим... Что же еще чувствуете вы?
- Необыкновенную радость во всем моем сердце!
И батюшка отец Серафим продолжал:
- Предзадатки этой радости даются нам теперь, и если от них так сладко, хорошо и весело в душах наших, то что сказать о той радости, которая уготована там, на небесах, плачущим здесь, на земле?! Вот и вы, батюшка, довольно-таки поплакали в жизни вашей на земле и смотрите-ка,
какою радостью утешает вас Господь еще в здешней жизни. Что же еще вы чувствуете, ваше Боголюбие?Я отвечал:
- Теплоту необыкновенную!
И батюшка отец Серафим, приятно улыбнувшись, сказал:
- Сущая правда, ваше Боголюбие! А посмотрите-ка, ведь ни на вас, ни на мне снег не тает и под нами также. Стало быть, теплота эта не в воздухе, а в нас самих. Она-то и есть именно та самая теплота, про которую Дух Святый словами молитвы заставляет нас вопиять ко Господу: "Теплотою Духа Святого согрей мя!" Ею-то согреваемые пустынники и пустынницы не боялись зимнего мраза, будучи одеваемы, как в теплые шубы, в благодатную одежду, от Святого Духа истканную.
Так ведь и должно быть на самом деле, потому что благодать Божия должна обитать внутри нас, в сердце нашем, ибо Господь сказал: "Царствие Божие внутрь вас есть". Под Царствием же Божиим Господь разумел благодать Духа Святого.
Будете ли вы помнить теперешнее явление неизреченной милости Божией, посетившей нас?
- Не знаю, батюшка, - сказал я, - удостоит ли меня Господь навсегда запомнить так живо и явственно, как теперь я чувствую, эту милость Божию.
- А я мню, - отвечал мне отец Серафим, - что Господь поможет вам навсегда удержать это в памяти вашей. Что же касается до того, батюшка, что я монах, а вы мирской человек, то об этом думать нечего: у Бога взыскуется правая вера в Него и Сына Его Единородного. Не укоряет Господь Бог за пользование благами земными. И хотя прискорбия, несчастия и разнообразные нужды и неразлучны с нашей жизнью на земле, однако же Господь Бог не хотел и не хочет, чтобы мы были только в одних скорбях и напастях. Господь Иисус лично дает нам заповедь, чтобы мы любили друг друга и, соутешаясь этой взаимной любовью, облегчали себе прискорбный и тесный путь нашего шествования к отечеству небесному..."
Беседа дошла до нас в записи, сделанной Н.А. Мотовиловым. Само открытие ее является большим чудом. Около 70 лет после кончины Серафима Саровского (1759-1833), когда не было уже в живых и его собеседника, она валялась на чердаке среди разного хлама, покрытая слоем птичьего помета. Здесь тетрадка с записью беседы и была обнаружена в 1902 году, а в 1903-м напечатана в "Московских ведомостях", почти одновременно с открытием мощей преподобного Серафима.
И сейчас - в последний год второго тысячелетия со дня пришествия Христа, эта рукопись снова возвращается к нам. Чтобы помочь ответить на те же мучительные вопросы: в чем смысл жизни каждого из нас? Достаточно ли жить тихо, никого не трогая и закрыв душу свою, как дверь квартиры на цепочку? Или можно разрешить себе, отодвинув плечом тех, кто мешает, ухватить, что плохо лежит, и зажить "по-человечески"? А потом, сделав щедрый вклад в соседнюю церковь, отмолить себя и детей?
Серафим Саровский говорит своему собеседнику странные, на первый взгляд, вещи - что даже добрые дела сами по себе немного стоят, если нет в человеке изменения внутреннего. А ведь так оно и есть - можно улыбаться соседу и тихо ненавидеть его, помогать кому-то и тут же проклинать свою судьбу. Как трогает нас бескорыстная доброта, но как же легки мы сами на злое слово осуждения! Все в нас перемешано, и труден путь к спокойному мудрому пониманию Мира.
Но как же высока награда тому, кто, сердце свое открыв людям, почувствовал в себе хоть частичку Божьей благодати... Сотворив чудо на зимней пожне почти сто семьдесят лет назад, Господь показал нам, как прекрасен мир может быть вокруг, если в душе нашей будет "Царствие Божие". Кажется, что тот неизреченный свет, пронизавший двух собеседников - мирянина и святого старца, - светит и для нас в наши зимние дни...